Кулинария

Камбоджийский сыр

Каждый житель Камбоджи в год потребляет около 30 килограммов рыбы. Самыми популярными блюдами у кхмеров остаются рыбный соус тык трэй и полуфабрикат прахок. Рыбный соус был известен еще древним римлянам: свой вариант этой приправы они называли гарум. Готовят тык трэй так: свежевыловленную мелкую рыбешку кладут в кувшины и пересыпают солью, после чего ставят под пресс на солнце. Выделяющаяся густая, резко пахнущая коричневая жидкость служит основой для разнообразных приправ. Близким родственником рыбного соуса является и чисто камбоджийское изобретение — прахок, кашица из перебродившей соленой рыбы, которую европейцы за ее запах назвали камбоджийским сыром. Очищенную рыбу давят ногами — так же, как европейцы в старину давили виноград. Получившуюся пасту в открытых чанах на день выставляют на солнце, после чего пересыпают солью и запечатывают в кувшины. Чаще всего прахок используется для приготовления супов и горячих блюд.

Цзамба (цампа)

Важнейшим продуктом тибетской кухни, кроме знаменитого чая является цзамба — мука из прожаренных ячменных зерен (иногда также пшеничной и рисовой муки), из которой готовят одноименное блюдо, составляющее основу тибетского рациона. Способ приготовления прост: в налитую на дно пиалы часуйму иуян.о иь:сыпать горсть муки, после чего размешивать ее указательным пальцем.

Продукт можно довести до разной консистенции - от жидкой кашицы, пристающей к руке, до крутого теста, которое следует разминать ладонью, попутно прокручивая и потряхивая пиалу. Приготовление цзамбы требует сноровки и в конечном счете очень индивидуально: традиционно каждый тибетец носил с собой пиалу для чая и цзамбы, а также мешочек с ячменной мукой.

Искусство

Политические танцы

Традиционный Королевский балет Камбоджи признан ЮНЕСКО важной частью Всемирного культурного наследия. Но еще совсем недавно этот балет мог навсегда прекратить существование: во времена Пол Пота придворный балет был под запретом как «пережиток феодального прошлого». Сегодня чудом выжившие носители традиции возрождают красочное действо, представляющее величественные сказания о богах и героях и захватывающие перипетии древнеиндийского эпоса «Рамаяна» (кхмерская версия называется «Реамкер»), а труппа Королевского балета Камбоджи активно гастролирует за рубежом.

Социология

Недетская жизнь

Камбоджа — молодая страна, поскольку каждый второй ее житель моложе 22 лет. При крайне низком уровне жизни камбоджийским детям приходится наравне со взрослыми трудиться на полях, ловить рыбу, сплавлять лес по реке, собирать сок гевеи на плантациях. Преимущественно детским занятием является выпас скота, и именно поэтому подростки — самые частые жертвы оставшихся со времен войны противопехотных мин. Маленькие калеки, как и дети из семей, оказавшихся за чертой бедности, пополняют армию нищих, которых особенно много в городах и в местах скопления туристов. Множество детей и подростков, начиная с пяти-шести лет, вовлекаются в сферу услуг: работают в ресторанчиках и кафе вместе с родителями, продают туристам сувениры и книги. А оставшиеся сиротами мальчики и юноши зачастую пополняют собой ряды возрождающейся буддийской сангхи: юных монахов-тхеравадинов можно увидеть не только в монастырях и храмах, но и просто на площадях и улицах Пномпеня.

Архитектура

Миллион за стеной

В нескольких километрах к северу от озера Тонлесап по впадающей в него реке Сиемреап находится город Ангкор — бывшая (в 802–1431 годах) столица империи кхмеров. Кхмерское «Ангкор» — производное от слова «нокор» (слово восходит к санскритскому «нагара» — священный город) — «город», «цитадель». Убежище внутри оборонительных стен в случае войны, как считают исследователи, должно было приютить не менее миллиона человек.

Главные ворота Ангкора венчает голова короля-основателя с четырьмя ликами, смотрящими на четыре стороны света. Вокруг города — развалины индуистских храмов, из которых наиболее известный — храм Байон, воздвигнутый по велению Джаявармана VII в честь победы над чамами.

На острове возле древней столицы расположен самый знаменитый архитектурный памятник Камбоджи — святилище Ангкор-Ват («Столичный храм» или «Храм цитадели»), посвященное богу Вишну. Оно представляет собой гигантскую мандалу — модель Вселенной: центральная башня храма символизирует великую гору Меру, четыре башни поменьше — окружающие ее четыре континента, рвы и каменные колоннады — океан и горные гряды, которые служат внешней границей мира. Даже Солнцу создатели комплекса отвели отдельную роль: оно выступало символом огненного дворца бога Брахмы — демиурга и устроителя, покоящегося над мировой вершиной.

Кстати

Парк лежащего Будды

В 25 километрах от Вьентьяна расположен музей буддийской скульптуры Ват Сиенг-Кхуан (на Западе более известный как Buddha Park), созданный в 1958 году по проекту буддийского монаха и талантливого скульптора Бунлыа Сулилата. В яркой тропической растительности утопают десятки каменных изваяний на сюжеты палийской Типитаки (священного канона буддизма Тхеравады). Самое монументальное из них — 50-метровая статуя возлежащего Будды, выполненная из кирпича и извести.

Детали

Эпоха Красного Принца

В 1945 году Лаос стал независимым королевством, однако вспыхнувшая в конце 1950-х гражданская война расколола страну на две части. Проамериканское правительство контролировало (при формальном сохранении королевской власти) преимущественно юго-западные районы, а повстанческие прокоммунистические формирования базировались на востоке и севере. В 1974 году, еще до вывода американских войск, было создано коалиционное правительство, однако через год коммунисты мирным путем взяли власть в свои руки. Король отрекся от престола, и 2 декабря 1975 года было объявлено о создании Лаосской Народно-Демократической Республики. Пикантная деталь: президентский пост занял и сохранял до 1986 года представитель свергнутой династии и одновременно основатель лаосского революционного движения принц Суфанувонг, известный как Красный Принц. Получив образование во Франции, он стал идейным коммунистом и в 1950 году возглавил движение Патет Лао — «Лаосское государство», на базе которого впоследствии была сформирована Народно-революционная партия Лаоса, которая правит страной по сей день.

Традиции

Королева красоты по-лаосски

Во время празднования буддистского Нового года в Лаосе проводится церемония избрания Нанг Сангкхан — «королевы красоты». Этот праздник, как и многие другие в странах Индокитая, есть некий синтез индуистских традиций времен Ангкорской империи и позже утвердившегося на этих территориях буддизма Тхеравады. «Королева» вступает в столицу в сопровождении шести «сестерпринцесс», восседая на животном, давшем название наступившему году, — на слоне, лошади, буйволе (а если, к примеру, случается год Мыши, «королеву» несут в паланкине с изображением этого неездового зверя). Высокая прическа «королевы», украшенная жемчужными бусами, символизирует ушнишу — выпуклость на голове Будды.

Часуйма

Тибетский чай, или часуйма, — напиток, или, скорее, блюдо, без которого невозможно себе представить жизнь в суровых условиях Гималаев. Он распространен как в китайской части исторического Тибета, так и в индийском Ладакхе и княжестве Бутан. Чайные листья (как правило, используется прессованный китайский чай пу-эр) вываривают в молоке яка несколько часов. Полученный горячий концентрат выливают в специальный «чайный миксер» — продолговатый деревянный (реже — жестяной) сосуд с палкой-мутовкой, немного похожий на старинную русскую маслобойку, добавляют масло яка и соль и тщательно перемешивают. Калорийный напиток высоко ценится обитателями суровых вершин: говорят, что тибетские кочевники выпивают в день до 40–50 пиал. Во-первых, он помогает сохранить силы, а во-вторых, масло создает на губах пленку, защищающую их от мороза и пронзительного ветра. Существует и особый этикет пития часуймы. Пьют ее маленькими глотками. Каждый раз, когда пиала ставится на стол, хозяин доливает ее до краев, а перед уходом гость должен допить все, что осталось в его чаше.

География

Каждому по кусочку Тибета

Тибет — очень крупная территория, большая часть которой с 1951 года входит в состав КНР. Страна разделена на несколько частей: Тибетский автономный район (где находится историческая столица региона — город Лхаса), тибетские автономные округа и уезды на территории китайских провинций Цинхай, Юньнань, Ганьсу и Сычуань.

Религия

Буддистское единоборство

В VIII веке жители Тибета восприняли учение Будды (в традиции Махаяны), принесенное сюда индийскими и центральноазиатскими проповедниками. В XI–XIV веках сложилась специфическая традиция тибетского буддизма, потеснившая древнюю шаманскую религию бон. Борьба различных религиозных школ завершилась установлением первенства школы Гелугпа. В 1950 году тибетская теократия завершила свое существование: страна была оккупирована Народно-освободительной армией Китая, а девять лет спустя лидер тибетского народа Далай-лама XIV отправился в добровольное изгнание в Индию.

Меконг, который нередко называют «Дунаем Азии», связал судьбы множества живущих по его берегам народов. Они во многом несхожи, но темп и стиль жизни им задает река

Вьетнамцы редко называют эту реку «Меконг». Для них официальный международный топоним — звукоподражание, лишенное смысла. Здесь в ходу уважительное имя: Сонг Кыу Лонг — Река Девяти Драконов. Оно и понятно: для живущих в дельте крестьян девять могучих рукавов Меконга — и благо, и беда. С одной стороны, они несут плодородный ил на рисовые поля и обеспечивают рыбакам богатый улов, а с другой — ежегодно во время разливов и затоплений река наносит немалый ущерб хозяйству, а то и уносит человеческие жизни.

Вьетнамская часть реки — гигантская равнина площадью 39 000 квадратных километров, которую прорезают около 5000 километров речных рукавов и каналов. 13 из 58 провинций Вьетнама находятся на этих берегах и вместе образуют особый экономический район, именуемый дельтой Меконга. Этот край — наиболее интенсивно развивающийся регион, в котором живут около 18 миллионов человек — почти четверть населения страны.

Дельта, пожалуй, самый знаменитый вьетнамский ландшафт. Популярность дельты — одно из следствий войны 1965–1975 годов, которую здесь принято называть «американской». Прибрежные джунгли служили тогда убежищем партизан и местом ожесточенных столкновений между ними и американскими морскими пехотинцами, отчего здешние пейзажи все время мелькали на страницах газет и экранах телевизоров.

Но Вьетнам — это вовсе не сплошные тропические леса и болотные топи. Богатая природа страны способна удивить даже бывалого путешественника многообразием пейзажей, которые к тому же разительно меняются в зависимости от сезона. Дельта Меконга меняет свой облик дважды в год. В сухой сезон, приходящийся на зиму — весну (самый низкий уровень воды наблюдается в марте-апреле), прибрежная растительность выгорает от яркого солнца, почва трескается и приобретает охристый оттенок. А во время влажного сезона, пик которого отмечается в сентябре-октябре, насыщенная водой дельта покрывается буйной растительностью.

Рыбный дом

Главное занятие жителей дельты — рыбный промысел. Рыбу здесь ловят всеми известными способами: сетями, сачками и бреднями, а в последнее время все больше разводят в садках. Этот способ позволяет быстро увеличивать объемы производства, чего настоятельно требуют и внутренний, и внешний рынки. В Европе наибольшим спросом пользуется пангасиус, которого там зовут рыбой-кошкой. Реки Индокитая — родина рыб этого семейства, а непосредственно в Меконге обитают 13 из 28 известных науке разновидностей пангасиуса. Самые популярные — Pangasius bocourti (по-вьетнамски — ка ба са) и Pangasius hypophthalmus (ка ча). Филе этих рыб составляет одну из главных статей вьетнамского рыбного экспорта. Первая разновидность, более диетическая, идет на стол прихотливых европейцев (особо популярна она у парижских гурманов), а вторая, более жирная, активно завоевывает место в рационе россиян.

Один из самых популярных способов выращивания пангасиуса — в садках под плавучими домами. Так делают, например, в районе Тяудока. Небольшие лодки разделены на два яруса — жилой, состоящий из деревянных надстроек на палубе, и «рыбоводческий», представляющий собой секции с проточной водой, устроенные в плоском днище. Мальков для разведения ловят сачками в протоках среди мангровых зарослей, которые пангасиус очень любит (за что его часто называют канальным сомом). А через семь месяцев подросших пангасиусов уже можно пускать на продажу.

Это весьма прибыльный бизнес. Только один из рыбоводов Тяудока, господин Бе, держит семь плавучих домов и перерабатывающий заводик со штатом в 44 человека. Он ежедневно отправляет на рынки Сайгона (после объединения Вьетнама город получил имя Хошимин, но его часто называют по-старому) несколько тонн рыбы. Успех профессиональных рыбоводов подстегивает и окрестных земледельцев, стараниями которых число плавучих ферм неуклонно растет. Неудивительно, что в течение последнего десятилетия Вьетнам занимает устойчивое место в первой десятке стран-экспортеров рыбы и морепродуктов в мире: в 2009 году объем их экспорта составил 4,25 миллиарда долларов.

Но развитие рыбного бизнеса имеет и оборотную сторону: оно отрицательно сказывается на экологическом балансе дельты. Особенно губительна для природы, впрочем, другая разновидность промысла — выращивание золотых креветок. В прибрежной провинции Шокчанг на огромной территории (250 000 гектаров) крестьяне превратили разгороженные дамбами рисовые поля в бассейны для разведения креветок. Высокие морские приливы обеспечивают эти садки соленой водой, и креветки прекрасно размножаются, но создававшаяся веками ирригационная система, доставлявшая на рисовые поля пресную воду и плодоносный ил, уничтожается. Прибрежные почвы засаливаются и высыхают, погибают мангровые заросли, чьи корни — убежище для разных представителей пресноводной фауны, в первую очередь мальков. Чтобы избежать экологической катастрофы в дельте, вьетнамские власти начали кампанию по высадке эвкалиптов по берегам протоков. Живущие на Меконге охотно берут саженцы у продавцов, развозящих их на деревянных моторных лодках.

Рынок на воде

Вьетнамцы сравнивают свою страну с длинным бамбуковым коромыслом, на котором висят две наполненные рисом корзины — два главных земледельческих региона: дельта Красной Реки на севере и дельта Меконга на юге. И надо признать, что вторая «корзина» существенно тяжелее. Крестьяне в дельте Меконга собирают пять урожаев в два года. Регион занимает менее восьмой части территории страны, но дает половину всего выращиваемого здесь риса. Вьетнамцы гордятся тем, что на рубеже нашей эры именно их предки — древние вьеты, населявшие тогда долину реки Янцзы, — познакомили с поливным рисоводством жителей китайской империи Хань. Как и представители других «рисовых» культур, вьетнамские крестьяне, живущие в дельте Меконга, используют рисовые поля по максимуму. Рисовая солома, размочаленная специальным образом, идет на корм скоту и даже… рыбе, а если она низкого качества — уходит в качестве топлива на кирпичные заводы. В разгар сухого сезона, когда через отверстия в дамбах на поля запускают речную воду, богатый удобрениями ил и органические остатки опускаются на дно, подпитывая почву перед посевом, а мелкую рыбешку крестьяне вылавливают и тут же съедают сами.

Продавать плоды своих трудов жители дельты Меконга направляются в Сайгон и крупные провинциальные центры. Крупнейший город дельты — Кантхо, а его главная достопримечательность — гигантский плавучий рынок. Ранним утром отправляются к его причалам сотни плоскодонок с фруктами, овощами, рисом, морепродуктами, живой рыбой и птицей. Юркие суденышки почти не изменили свой облик за столетия. Разве что теперь большинство из них движется под басовитый аккомпанемент дизельных двигателей, но в сутолоке у причалов лодочники по-прежнему ловко орудуют веслами. И при этом ни на минуту не умолкают, громко расхваливая свой товар. Утренний улов необходимо сбыть до наступления жары: как только солнце начнет припекать, даже недавно выловленная рыба начинает портиться. Дольше всего сидят над своим товаром продавцы крупной рыбы: ее держат по старинке в тазах или в специальных контейнерах, куда из шланга время от времени добавляют свежую воду. А вот крестьяне, ненадолго оторвавшиеся от своих наделов сразу после восхода солнца или на закате, торгуют, как правило, мелкой снулой рыбешкой, которую, если не удалось продать, приходится просто выбрасывать.

С наступлением сумерек торговля полностью затихает. Крестьяне возвращаются в родные деревни, а рыбакам и плыть-то никуда не надо — они живут тут же, на своих лодках. Суденышки борт о борт швартуются у городских причалов. От протянутого с берега провода зажигаются лампочки, включаются портативные телевизоры и музыкальные центры. Пришло время подсчитать прибыль и разделить немудреную трапезу, сдобренную бутылочкой пива или рисового самогона, с обитателями соседнего плавучего дома.

Вообще, дельта Меконга — рай для любителя корабельного антиквариата. Каких только судов здесь не встретишь! По крупным рукавам медленно движутся морские круизные лайнеры и доверху груженные песком баржи, снуют проржавевшие буксиры, рыбацкие баркасы и плоскодонки с туристами на борту. На выкрашенных в красный цвет скулах большинства корабликов нарисованы глаза — обереги от злых духов. В рубке типичной широкой плоскодонки — сампана — под небольшим навесом сидит капитан, поставив босую пятку на «педаль газа» — дощечку, от которой к двигателю тянется металлический трос. Грузовые сампаны выходят в прибрежный лиман, а оттуда поднимаются по реке Нябе до самого Сайгона. На фоне суперсовременных небоскребов этого азиатского мегаполиса они смотрятся особенно экзотично. Но в узких каналах дельты даже этим легким суденышкам трудно развернуться, и потому здесь в ходу длинные лодки с навесным мотором. В неглубоких протоках с мангровыми зарослями вдоль берегов могут легко маневрировать лишь весельные пироги, а в приморских деревнях популярный водный транспорт — большие просмоленные корзины из бамбуковых волокон.

Родная кровь

Быт вьетнамских крестьян дельты мало отличается от жизненного уклада в других сельских районах страны. Дни мужчин заполнены работой на полях, на реке или в ремесленной мастерской, поездками по делам на моторной лодке или видавшем виды японском мопеде. У женщин дел не меньше: надо помочь семье мужа в поле (свою семью женщина видит редко, ведь порой она переселяется в дом мужа за несколько десятков километров), отвезти в город товары на продажу и вернуться с покупками, приготовить еду и при этом нянчить малышей. Хотя действующий во Вьетнаме закон разрешает семьям заводить не более двух детей, многие крестьяне, особенно в отдаленных от центра провинциях, этим требованием пренебрегают. А кроме того, большинство женщин, как правило, опекают не только своих чад, но и детей своих родственниц или подруг-компаньонок, вынужденных отлучиться по неотложным семейным делам.

Вообще, тесная связь с родственниками составляет основу вьетнамской ментальности. Зачастую в одном доме живут несколько поколений семьи, взаимоотношения которых строятся по строгому ранжиру. Например, в городских 3–4-этажных домиках каждое поколение занимает свой этаж. Престарелым родителям мужа достается самый верхний, на втором этаже живут глава семьи (старший работоспособный мужчина) и его супруга, в соседней комнате или этажом выше — дети, порой женатые.

Каждому — по вере!

Долгое время дельта Меконга была восточной частью Камбоджи, которая к XII веку стала одной из крупных империй мира и включала в свой состав большую часть Индокитая. Ее титульная нация, кхмеры, в те времена исповедовала индуизм. Но в XIV–XV веках под натиском пришедших из Юньнани тайских племен кхмерское государство значительно уменьшилось в размерах, а его жители переняли религию завоевателей — буддизм Тхеравады.

С середины XV века военная аристократия Дайвьета (так называлась тогда вьетнамская монархия) вела планомерное наступление на территории южных соседей. Свергнув в 1427 году китайское владычество, войска династии Ле устремились из бассейна Красной Реки на юг. Череда войн привела к завоеванию соседнего индуистского государства Чампа. Его земли составили центральную часть современной территории Вьетнама, а жители, чамы (их еще называют «тямы»), сегодня составляют лишь малую часть населения страны — всего чуть больше 100 тысяч из 86 миллионов граждан.

Обособившийся от власти Ханоя феодальный клан Нгуен стал самостоятельно править на южных землях и на исходе XVII столетия вторгся во владения кхмерских королей. В 1698 году на территории Восточной Камбоджи вьетнамцы основали цитадель на реке Сайгон. Ее гарнизон частично составили нашедшие у Нгуенов приют китайские воины, которые после завоевания своей страны маньчжурами сохранили верность династии Мин. Нгуены и их союзники принесли с собой свой уклад государства и общества, опирающийся на конфуцианскую философию, и причудливый религиозный сплав культа предков, даосизма и китайского варианта буддизма Махаяны. В то же время здесь активно проповедовали католические миссионеры из Европы. Процесс этнического смешения и культурно-религиозного диалога усугубила начавшаяся в 1858 году французская колонизация. А уже в XX веке этот регион стал родиной новых религиозных движений — буддизма Хоа Хао, «кокосовой религии», и синкретического культа Као Дай, в котором восточные вероучения парадоксальным образом переплетены с католицизмом и идеями французских просветителей. Завоеватели-вьетнамцы активно смешивались с местными народами — кхмерами и чамами. Результат получился уникальный: в дельте Меконга появился отличный от северного антропологический тип, возник особый диалект вьетнамского языка, а менталитет южан по сей день отличает гораздо большая открытость веяниям извне.

Но о полной ассимиляции говорить все-таки не приходится. Кхмеры и по сей день живут в дельте особняком. Они исповедуют буддизм Тхеравады, но одновременно сохранили ряд индуистских обычаев и свято хранят историческую память о своих великих предках — создателях империи Камбуджадеша. Каждый год в октябрьское полнолуние кхмеры отмечают праздник Ок Ом Бок, посвященный гигантским волшебным змеям — нагам, с чьим возвращением в воды Меконга связывается ежегодный осенний разлив. В эти дни кхмеры вспоминают и свое героическое прошлое, и в первую очередь — события 1178 года, когда поднявшийся по Меконгу в озеро Тонлесап флот чамов был наголову разбит будущим королем Камбоджи Джаяварманом VII, одним из строителей легендарного Ангкора. Празднества длятся неделю и завершаются знаменитыми гонками на длинных узких лодках, своей формой напоминающих священных змеев.

Бок о бок с кхмерами в дельте обитают и их былые противники — чамы. В отличие от своих родственников-индуистов в Центральном Вьетнаме они исповедуют ислам, завезенный малайскими купцами еще в Средневековье. Чамские женщины носят платки-хиджабы, а главная мечеть Сайгона — одно из красивейших зданий в городе.

Страна кхмеров

Поднимаясь вверх по Меконгу и покинув удивительную дельту этой реки, путешественник очень скоро пересечет границу Вьетнама и Камбоджи — страны кхмеров. Вся история этой страны тесно связана с Меконгом, который здесь называют Тонлетом — Великая Река.

Протяженность камбоджийской части реки — 500 километров. Ее русло пролегает по плоскому дну доисторического моря, берега которого превратились в горные хребты, обрамляющие границы страны. Там, где воды Меконга принимают в себя реку Тонлесап, вытекающую из одноименного озера, расположена столица страны — Пномпень. Тот, кто направляется в город со стороны вьетнамской границы, не минует поездки на пароме через Меконг. С него открывается великолепный вид: река величаво разливается на полтора-два километра. По парому среди машин, мотоциклов и автобусов снуют продавцы снеди, которой здесь перекусывают на скорую руку: зажаренных докрасна мелких птичек, жаренных в масле пауков и тараканов, дикого меда в сотах (пчелы здесь селятся на кукурузных початках). Едва паром причалит, с него на берег устремляются толпы пассажиров. Большинство полагаются на свои ноги и бегом штурмуют довольно крутой откос. А владельцы собственного транспорта и их пассажиры неторопливо поднимаются вслед за пешеходами на своих драндулетах, натужно гудящих далеко не новыми моторами.

Чуть ниже Пномпеня по течению река разделяется надвое, образуя верхнюю часть дельты. Этот идеальный речной перекресток кхмеры называют Четыре Рукава. Именно здесь в один из рукавов Меконга вливается река Тонлесап, а из второго берет начало река Бассак. Если попасть сюда в начале июня, можно стать свидетелем удивительного природного явления. Во влажный сезон, когда уровень воды в Меконге резко возрастает, муссонные ветры гонят водяные массы вверх по течению. И тогда не обладающая собственным сильным течением река Тонлесап начинает… течь в обратную сторону! Из-за этого знаменитое озеро у ее истока переполняется и затопляет окрестную равнину, сливаясь с окружающими его более мелкими озерами. Такой «обратный паводок» продолжается до сентября-октября, и неудивительно, что местные крестьяне давным-давно приноровили свои обычаи и быт к этому ежегодному катаклизму.

Деревянная цивилизация

Крестьяне, обитающие в местности Рока Кандал, ниже водопадов Самбор, давно уже приспособились переживать разливы без серьезных потерь. Когда вода начинает подниматься, они эвакуируют запасы продовольствия и домашних животных на окрестные возвышенности. А вот таскать туда-сюда домашнюю утварь и вовсе нет нужды — домам вода не угрожает. Просто потому, что большинство местных жилищ — либо суденышки с жилыми навесами, либо хижины на плотах, либо капитальные дома, поднятые высоко на сваях.

Лодки — традиционное жилье чамских рыбаков. И чем выше поднимается вода, тем больше таких плавучих домов можно увидеть на реке. Разлив — время богатейшего улова, которого чамы ждут с нетерпением и который они называют «даром» великой реки. Чтобы воспользоваться им в полной мере, рыбаки перегораживают большую часть залитой территории бамбуковыми вершами, и потом остается только собрать попавшую в ловушку рыбу.

Но собирать в разлив надо не только рыбу. Вышедшая из берегов река непременно несет на себе множество поваленных стволов ценных деревьев. Это добыча, за которой охотятся в основном подростки, пока взрослые ловят рыбу или охраняют эвакуированное на высоты имущество. Выловленные из воды стволы поднимают повыше и высушивают, после чего везут на продажу в города.

А вот бамбук, напротив, не вылавливают из воды, а в нее опускают: многочисленные бамбуковые плоты сплавляют по реке к местам продажи — чаще всего в прибрежные города. Там разобранные на отдельные стволы плоты быстро раскупают: часть уносят и увозят с собой владельцы кустарных мастерских, а остальное забирают перекупщики, занимающиеся оптовыми поставками. В Камбодже, как и во всей Юго-Восточной Азии, это растение находит применение в самых разных областях. Из него строят дома и корабли, делают кухонную утварь и циновки, загоны для скота и рыболовные снасти. И даже строительство сверхсовременных небоскребов в Гонконге не обходится без бамбука, который традиционно используется как основа для лесов.

Французское наследство

Другое дерево, занимающее особое место в жизни камбоджийцев, — гевея. В настоящее время до 95% этих американских по происхождению растений культивируется в Юго-Восточной Азии. Растущая высокими темпами автомобильная промышленность соседнего Китая создает хороший спрос на каучук, и работа на каучуковых плантациях — весьма распространенное занятие у местных жителей. В Камбодже самые обширные посадки гевеи расположены чуть выше Четырех Рукавов.

Примечательно, что культивирование гевеи широко распространилось в Камбодже в рекордно короткий (по сравнению с многовековой историей страны) срок. Первые каучуковые плантации в долине Меконга появились в 1898 году, а уже к 1927 году, когда была учреждена французско-камбоджийская каучуковая компания, этот промысел считался традиционным. И остается традиционным во всех смыслах: условия труда практически не изменились за последние сто лет. Работники встают с рассветом (рабочий день длится с пяти часов утра до четырех часов пополудни) и отправляются на плантации, причем зачастую вместе с женами и детьми. Технология тоже традиционная: практически все операции проделываются вручную. На стволе дерева нужно сделать диагональный надрез, из которого в подставленный резиновый ковшик капля за каплей будет стекать сок. Дважды в день содержимое ковшей сливают в большие мешки, которые машинами увозят на каучуковую фабрику для первичной переработки.

Каждый работник обрабатывает примерно сотню деревьев в день за мизерную, с европейской точки зрения, зарплату — не больше 12 долларов в неделю. Даже для Камбоджи это весьма небольшая сумма. А камбоджийские семьи, в отличие от вьетнамских, весьма многодетны. Никаких законов, ограничивающих рождаемость, здесь нет. Напротив, власти стремятся наращивать численность населения, но при этом вопрос о том, как и на какие деньги содержать десяток детей, каждый камбоджиец решает в одиночку.

В сравнении с соседним Вьетнамом, который тоже не назовешь страной, утопающей в роскоши, Камбоджа поражает невероятной бедностью. Одежда, дома, машины и мотоциклы — почти все, на чем останавливается взгляд, имеет весьма потертый и поношенный вид. А редкие даже в столице богатые дома и дорогие машины только усиливают впечатление общей бедности.

Красная эпоха

В эпоху столетней французской колонизации, завершившейся в 1953-м, дети местной элиты с удовольствием ездили на учебу во Францию. Никто не мог даже предположить, что вместо европейских гуманистических традиций кхмерские юноши впитают самые радикальные левые идеи, а словосочетание «красные кхмеры» навсегда станет синонимом бесчеловечности.

С 1967 года руководитель камбоджийских революционеров Салот Сар, более известный под псевдонимом Пол Пот (от прозвища Politicien Potentiel — Потенциальный Политик, которое он получил еще в Сорбонне от своих однокашников-кхмеров), вел в западных районах страны партизанскую войну. Вывод американских войск подорвал позиции официальной власти — режима Лон Нола, и в 1975 году отряды красных кхмеров вступили в Пномпень. То, что произошло потом, напоминало мрачную антиутопию. Жители крупных городов, в первую очередь столицы, были отправлены в трудовые лагеря для перевоспитания. А десятки тысяч «подозрительных» попали в бесчеловечные даже по местным меркам тюрьмы, самой известной из которых была тюрьма С-21. Общее число жертв полпотовского режима, включая казненных, погибших в боевых действиях и умерших от голода, — около трех миллионов человек.

Трудно сказать, каким был бы финал этого «эксперимента», не начни Пол Пот войну за возвращение Восточной Камбоджи, захваченной кланом Нгуен в XVII столетии. Военная удача была на стороне вьетнамских войск, которые в январе 1979 года после ожесточенного штурма заняли Пномпень и взяли под контроль большую часть страны. Отброшенные на запад красные кхмеры продолжали сопротивление, но полевые командиры один за одним все-таки признали новое правительство. В 1993 году в стране была восстановлена королевская власть, а в 1998 году умер и лидер красных кхмеров Пол Пот, к тому времени фактически отстраненный от дел своими соратниками. Но мелкие отряды красных кхмеров и по сей день прячутся в западных лесах, время от времени совершая вооруженные налеты на окрестные деревни. Да и в восточной части вооруженное насилие, увы, тоже не редкость: говорят, здесь до сих пор могут убить за красивый импортный мотоцикл. И уже не так странно замечать, насколько робкими и запуганными подчас выглядят жители Камбоджи.

Пронзительнее всего ощущаешь, насколько глубоко засела в камбоджийцах горькая память о «социалистическом эксперименте», когда слышишь заунывный звук многоствольных флейт в мемориальном комплексе «Поля смерти» в окрестностях Пномпеня. Тоскливая музыка обволакивает, и кажется, что нет ни Ангкор-Вата, ни Четырех Рукавов, а только этот удивительно грустный мотив, который хоть и едва слышно, но доносится до широкой глади Меконга.

Меконг неслучайно когда-то назвали «Дунаем Азии». Судьбы стран, нанизанных на Реку Девяти Драконов, так же несхожи, как и истории дунайских государств. Своя у Вьетнама, и своя у Камбоджи.

В лаосском и тайском языках, которые соотносятся между собой примерно как украинский и русский, великая река Юго-Восточной Азии именуется Ме Нам Кхонг, сокращенно — Нам Кхонг. У европейцев — Меконг. Ме Нам означает Матерь Вод и применяется к любой большой реке, а Кхонг — лаосско-тайское произношение индийского слова «Ганг». То есть Ме Нам Кхонг — это Матерь Вод Ганг. И хотя географически Меконг никак не связан с индийским священным Гангом, на метафизическом уровне такая связь существует. Ведь некогда большая часть Индокитая (в том числе и территория современного Лаоса) входила в империю кхмеров, государственной религией которой был индуизм. А Гангу, вернее, богине — Матери рек Ганге, текущей в трех мирах, отводится особое место в индуистском пантеоне.

Меконг течет в основном по границе Лаоса и лишь на самом юге и северо-западе непосредственно по его территории. Собственно, лаосско-тайская граница почти целиком и проходит по Меконгу: ее речной участок составляет полторы тысячи километров. Северная речная граница, бирмано-лаосская, гораздо короче — около 300 километров. Лаос — горная страна, не имеющая выхода к морю, с относительно слаборазвитой дорожной сетью, поэтому Меконг с притоками — здесь основная транспортная артерия. Но из-за своенравного характера горной реки курсируют по ней только лодки и плоскодонные кораблики сампаны с небольшой осадкой.

Круглогодичное движение более крупных судов возможно только на пятисоткилометровом участке между Вьентьяном, лаосской столицей, и Кхемарратскими порогами, которые относительно проходимы только в период половодья, в августе — октябре. А дальше путь в соседнюю Камбоджу и далее через Вьетнам в море преграждает самый широкий в мире (до 1700 метров) водопад Кхон. Ниже него в мае — октябре, когда наступает период муссонов, Меконг разливается на 15 километров. Этот участок реки сплошь усеян островами, на которых буйствует тропическая растительность. Он так и называется — Си Пхан Дон, Четыре Тысячи Островов.

Страна миллиона слонов

Больше половины территории Лаоса занимают горы, в которых обитают преимущественно небольшие национальные группы: горные моны, горные лао и горные кхмеры, народности мяо, лаху, яо, лису и другие. Поэтому средняя плотность населения в стране невелика — 26,5 жителя на квадратный километр. Зато берега Меконга, где выращивают почти весь производимый в стране рис, сильно перенаселены. Две трети граждан шестимиллионного Лаоса проживают именно здесь.

Некоторое разнообразие в почти сплошь рисовое меню лаосцев вносит рыба. Ловят здесь, как и в соседнем Вьетнаме, в основном пангасиуса и других представителей сомообразных. Попадаются трехметровые особи весом до 300 килограммов. Но такие великаны встречаются все реже: рыбные ресурсы Меконга быстро истощаются. Во-первых, слишком много вылавливают — быстрорастущее население надо чем-то кормить, а во-вторых, все новые гидросооружения, строящиеся на Меконге, преграждают рыбе путь к нерестилищам.

Когда-то Лаос назвали Страной миллиона слонов — Лан Санг. Испокон веку этих животных используют в Индокитае на тяжелых работах — заготовке леса, расчистке полей на горных склонах, транспортировке грузов. На слонах передвигались короли, высшая аристократия, во время религиозных процессий на спинах этих гигантов перевозили священные реликвии. Лаос некогда поставлял дрессированных слонов во все соседние страны. Одним из главных покупателей был Таиланд: воинственные тайские короли нуждались в большом количестве боевых слонов (и сейчас в армиях некоторых стран Индокитая используют этих животных для несения патрульной службы в труднопроходимых джунглях). Но, увы, сегодня Лаос в лучшем случае можно назвать Страной тысячи слонов. Во время Вьетнамской войны через пограничные горы Лаоса проходила знаменитая «тропа Хошимина», по которой Северный Вьетнам перебрасывал партизанам, действовавшим в окрестностях Сайгона, оружие, медикаменты, подкрепления. Американцы активно бомбили тропу: за девять лет сбросили около трех миллионов тонн бомб, по десять тонн на квадратный километр и по полтонны на каждого лаосца! Вдобавок над лесами было распылено около 800 000 литров гербицидов и дефолиантов типа «оранж». Все это самым пагубным образом сказалось на экологии Лаоса. Особенно пострадали слоны, их поголовье сократилось в десять раз — с двадцати до двух тысяч. Из них диких — едва ли четверть. Обитают они преимущественно на севере, в провинции Сайнябули.

Не способствует сохранению этих животных и быстрое сокращение лесных массивов. Если в 70-х годах XX века они занимали 70% территории страны, то сегодня — лишь 40%. Крестьяне рубят деревья для хозяйственных нужд, расчищают участки леса под новые поля. У некоторых племен, например лао сунг (горных лао), сохранилось подсечно-огневое земледелие. Но если раньше вырубленный и сожженный лес успевал восстановиться, то сегодня из-за быстрого роста населения в горах этого не происходит. Свою лепту в уничтожение лесов вносит и крупный бизнес, который, игнорируя законы и квоты, активно продает древесину на экспорт.

Сердце на берегу

Дени Дидро, имея в виду Санкт-Петербург, писал Екатерине II: «Страна, где столица помещена на краю государства, похожа на животное, у которого сердце находилось бы на кончике мизинца…» То же можно сказать и о лаосской столице: она расположена на левом берегу Меконга, а на правом — уже Таиланд. Вьентьян, основанный в 1560 году князем Сеттхатхиратхом как новая столица Лан Санга, в 1707 году, после распада государства, стал центром одноименного княжества. В 1778-м оно было завоевано королевством Сиам (так называлась тогда тайская монархия), а когда в 1828 году местные жители подняли восстание, город был серьезно разрушен сиамской армией.

Во второй половине XIX века французы, завоевав Вьетнам (в 1858–1884 годах) и подчинив Камбоджу (1863 год), вступили в противоборство с тайцами за центральную часть Индокитайского полуострова. В 1893 году флот Третьей республики блокировал бангкокский порт. Сиамский монарх был вынужден уступить большую часть ранее завоеванных территорий на левом берегу Меконга князю маленького северолаосского государства Луангпхабанг, который не замедлил принять французскую опеку. В 1899 году Вьентьян стал столицей протектората Лаос и дальше развивался по образцу других центров колониальной империи. Западные новшества, приспособленные к местным условиям, давали весьма органичный синтез. Сегодня в вытянувшемся вдоль реки городе живут свыше 200 000 человек, а вместе с окрестностями его население составляет 720 000.

Символом Вьентьяна и всего Лаоса является построенный Сеттхатхиратхом в 1566 году храм Пха Тхат Луанг. Внушительная позолоченная ступа для хранения буддийских реликвий, прозванная «Плюмажем мира», символизировала, как и камбоджийский Ангкор, великую гору Меру — центр Вселенной. После карательного рейда сиамских войск она пребывала в плачевном состоянии, пока через сто с небольшим лет не была реконструирована французскими архитекторами. Другое монументальное сооружение столицы — триумфальная арка Патусай, памятник борцам за независимость страны. Возведенная в 1957–1968 годах из бетона, вы деленного США лаосскому правительству на постройку аэропорта, она получила шутливое название «Арка вертикального взлета». В нее упирается проспект Лансанг — главная улица города.

Сочетание то и дело попадающихся на глаза изысканных построек европейских архитекторов с деревенской простотой жизненного уклада придает Вьентьяну особое обаяние. Миновав французские виллы в стиле колониального модерна и выйдя в самом центре города на берег Меконга, обнаруживаешь буйволов, спасающихся в воде от полуденной жары и насекомых. Фоном этой пасторальной картинке служит построенный в 1990 году мост Дружбы, связывающий лаосскую столицу с тайским городком Нонг Кхай.

Первое, на что обращаешь внимание в Лаосе, это открытость и неподдельный оптимизм жителей страны. И это несмотря на весьма низкий уровень жизни (для большинства лаосцев одежда и товары, произведенные в соседнем Таиланде, — предел мечтаний). Путешественника всюду встречают доброжелательные улыбки. Здесь не то что трудно столкнуться с открытой агрессией, а даже разговор с кем-либо на повышенных тонах — большая редкость. Иностранные предприниматели, которым довелось вести дела в разных странах Азии, единодушно отмечают, что приятнее всего взаимодействовать с лаосскими партнерами.

Причины такого благодушия, возможно, кроются в буддизме Тхеравады: идеи мягкости и спокойной созерцательности, которыми пронизано это учение, лаосцы усваивают с детства. Даже от подростков, играющих на городских набережных небольшим ротанговым мячиком в излюбленную игру като, не услышишь, как бы ни захватывал их азарт, бранного слова.

Лаосский праздник Нептуна

Если двигаться от Вьентьяна вверх по течению, то приблизительно через 150 километров граница уходит на запад, и Меконг на довольно большом отрезке становится внутренней лаосской рекой. Древняя столица страны Луангпхабанг тоже стоит на Меконге, но она, в отличие от Вьентьяна, находится в глубине лаосской территории.

Луангпхабанг знаменит храмом Пха Банг, построенным в 1353 году основателем лаосского государства Фа Нгумом для золотой статуи Будды, которую он получил в качестве приданого за кхмерской принцессой. Изваяние почитается как национальная реликвия и по сей день, завернутое в драгоценные ткани, хранится в храме. В этих местах в Матерь Вод впадают многочисленные притоки, а поскольку вода в буддийской традиции играет особую роль, здесь много монастырей и храмов. В 25 километрах от древней столицы, в месте слияния Меконга с рекой У, в пещерном храме находится несколько тысяч буддийских статуй, принесенных сюда пилигримами. В 32 километрах от города расположены знаменитые водопады Тат Куанг Си. Чистейшие бирюзовые струи каскадом низвергаются с каменных круч в естественные бассейны-чаши, из которых вода стекает в Меконг.

Из этих чаш лаосцы берут воду для ритуала омовения статуй Будды, совершаемого в лаосский Новый год, Бун Пимай, который отмечается в десятых числах апреля. Местные праздники вообще тесно связаны с водой, а Бун Пимай — это настоящий праздник Нептуна: во время него все обливают друг друга из чашек, чайников, ведер, шлангов — словом, из чего придется. Этот веселый обычай лаосцы соблюдают, даже когда оказываются за рубежом: как-то в Ханое автора статьи знакомый лаосец пригласил заглянуть в студенческое общежитие, где жили его соотечественники. Был как раз лаосский Новый год, и не успели мы войти, как на нас кто-то с хохотом плеснул водой из кружки.

С водой связан и другой красивый обычай — Лай Хуа Фай, или Праздник огненных корабликов. В ноябрьское полнолуние лаосцы собираются по берегам рек, озер и каналов и спускают на воду сделанные из бамбука или банановых листьев маленькие кораблики с горящими свечами и благовонными палочками. Неисчислимое множество этих «светлячков», плывущих по Меконгу и отражающихся в глади его вод, — зрелище незабываемое.

Мак и табак

От города Пактха дальше на север русло Меконга снова идет по границе — сначала с Таиландом, потом с Бирмой. Жизнь здешних малых народов мало изменилась за последнее тысячелетие: в каждом доме ткацкий станок, рыболовные снасти плетутся из бамбуковых волокон, гарпуны и примитивные самострелы — главные орудия промысла. Плавают здесь на традиционных длинных остроносых лодках, а женщины ходят в ярких домотканых нарядах, носят в ушах большие серьги и занимаются сбором кореньев трав.

В горах жизнь трудная, и немногочисленное местное население (в первую очередь хмонги и ико), чтобы прокормиться, разводит опийный мак. Именно этот труднодоступный регион на стыке Лаоса, Таиланда и Бирмы носит скандально известное название «золотой треугольник». В соседнем Китае производство опиума официально запрещено, однако именно через Поднебесную зелье из Индокитая попадает на западные рынки. Использовать Меконг для транспортировки опия-сырца мало кто рискует: лодку могут и досмотреть. Как правило, товар переправляют по глухим горным тропам.

Местное население свой опиум употребляет редко — здесь у мужчин в ходу выращиваемый на склонах местный сорт крепкого табака, весьма популярный и в соседних странах: во Вьетнаме, например, его называют тхуок лао — «лаосское зелье». У каждого горца имеется бамбуковая трубка, после нескольких затяжек которой человек ненадолго погружается в странный мучительный кайф. Горцы добавляют свой табак и в бетель — широко употребляемый здесь легкий наркотик. Это семена арековой пальмы, смешанные с белой известью и завернутые в лист бетеля. У тех, кто его жует, быстро чернеют зубы. В старину это считалось красивым во всем Индокитае, поэтому бетелем активно баловались и девушки.

Вверх, к истокам

Если подниматься дальше по Меконгу, то сначала движешься вдоль лаосско-бирманской, а потом бирманско-китайской границы. Чем севернее, тем более извилистой, узкой и своенравной становится река, неслучайно свою часть Меконга китайцы так и называют Ланьцанцзян — Бурная река. На юге Китая она пробивает себе путь сквозь зеленые горы провинции Юньнань, откуда много веков назад пришли на свои нынешние земли тайские и лаосские племена. На рубеже II века до н. э. этот регион был завоеван Китаем. Местные правители периодически поднимали восстания и прогоняли китайцев, пока в середине XIII века монгольский хан Хубилай окончательно не покорил эти земли, включив их в состав провозглашенной им в 1271 году новой китайской империи Юань.

Китайская часть Меконга — это 2000 километров, чуть меньше половины его общей длины. Берега реки населяют более 25 этнических групп, во многом сохранивших традиционный уклад и ремесла. Мяо (хмонги) строят дома на сваях, пользуются собственным календарем и славятся как искусные вышивальщики, даи — умелые горные рисоводы, баи — резчики по мрамору и серебряных дел мастера, мужчины лаху охотятся с арбалетами и носят красные тюрбаны, а лису сохранили принесенный сюда миссионерами протестантизм (их церковь является частью официальной Протестантской церкви Китая), что не мешает им заключать браки путем умыкания невест.

Экология или энергетика

Пригодный для судоходства участок китайской части Меконга очень короток — всего 300 километров. Никто не рискует подниматься по воде выше селения Цичжун, примечательного тем, что живущие здесь 200 китайских семей составляют обособленную католическую общину. В селении стараниями французских миссионеров в начале XX века был построен собор, сочетающий черты китайской и романской архитектуры. Река в этих местах настолько бурная, что способна, особенно в половодье, снести любой мост, поэтому местные жители вместо него используют переброшенный через поток канат, по которому скользит блок. Усевшись в веревочной петле, привязанной к блоку, и стар и млад благополучно перебираются с берега на берег и таким же манером переправляют вязанки дров и даже домашних животных.

Ниже Цичжуна Китай, стремясь обеспечить стабильное судоходство и таким образом связать провинцию Юньнань с Таиландом и Лаосом, ведет работы по расширению русла и спрямлению фарватера, что вызывает протесты экологов и правительств соседних стран.

Надо сказать, что интересы шести держав, по которым протекает Меконг, прежде всего в части использования гидроэнергетических ресурсов реки, отнюдь не всегда совпадают. Китай и Таиланд, обладающие необходимыми средствами и технологиями, активно строят гидростанции. В Таиланде на одном из притоков Меконга возведена плотина Пак Мун. В КНР на самой реке уже стоят три (наиболее известная — Маньвань) и готовы проекты еще двенадцати. К 2020 году планируется создать шесть плотин на притоках Меконга.

Примеру соседей пытается следовать и аграрный Лаос, который при помощи иностранных партнеров строит сейчас на притоках несколько гидроэлектростанций. Это наступление на реку вызывает серьезную озабоченность Камбоджи, поскольку неминуемым следствием строительства в верховьях является понижение уровня воды в реке, а аграрная экономика страны сильно зависит от разливов Меконга и составляющего с ним единую систему озера Тонлесап. Не радуют планы северных соседей и Вьетнам, который сталкивается с проблемой засоления почв в дельте Меконга.

Строительство многочисленных гидротехнических объектов на реке уже привело к значительному ее загрязнению и, как следствие, к сокращению численности речных обитателей, в частности таких редких, как пресноводные дельфины. Для решения подобных проблем еще в 1957 году был создан международный Комитет по Меконгу, а в 1995 году — Комиссия по Меконгу.

Три сестры

Но проблемы среднего течения Меконга мало волнуют тех, кто живет в верховьях реки, в восточной части Тибетского нагорья. Они и представить себе не могут, что далеко на юге их бурная Дзачу — так тибетцы называют свою часть Меконга — медленно и величаво несет свои воды мимо поросших буйным тропическим лесом берегов. Да и большинство жителей дельты неспособны вообразить, что в верховьях река мчится с бешеной скоростью, а зимой минимум на два месяца покрывается льдом.

На границе провинции Юньнань и Тибетского автономного района Дзачу-Меконг течет у подножия горы Кавакарпо (высота 6740 метров). По преданию, до прихода буддизма в Страну снегов здесь обитало могущественное божество шаманской религии бон — дух-защитник. Пришедший из Индии тантрический йогин и чудотворец Падмасамбхава (VIII век) обратил его и других главных богов Тибета в «желтую веру» и сделал этих грозных воителей «защитниками учения». Сейчас Кавакарпо — одна из самых почитаемых гор как у буддистов Тибета (вершина почитается как земное отражение вселенского Ума Будды), так и у адептов культа бон. Ежегодно ритуальный обход горы совершают до 20 000 паломников. Считается, что Кавакарпо является средоточием пяти космических первоэлементов: дерева, земли, металла, воды и огня. К сожалению, сейчас первозданность этих мест нарушена добравшимися и до высокогорья лесозаготовителями.

В Тибете берет начало не только Меконг, но и другие главные реки Индостана и Юго-Восточной Азии: Брахмапутра, Инд и Ганг — в западной части нагорья, Салуин — в центральной, Меконг, Янцзы и Хуанхэ — в восточной. Истоки Меконга находятся на водоразделе верховий Янцзы и Салуина. Административно эта территория относится не к Тибетскому автономному району, а к провинции Цинхай (Юйшу-Тибетский автономный округ), на территории которой в 2000 году с целью сохранения природы в верховьях трех великих азиатских рек был создан заповедник Саньцзянюань.

Особое отношение китайцев к этим местам легко объяснимо. Согласно древней китайской легенде, Янцзы — Голубая река, — отправившись на поиски жениха, единственная из трех дочерей Снежной горы (собирательное название Тибета), избрала правильную, восточную, дорогу. Строптивая Нуни-Салуин двинулась южным путем сквозь непроходимые горные хребты, а за ней, не желая расставаться с сестрой, последовала и доверчивая Ланьцан-Меконг. Каждая из сестер встретилась с женихом — Морем, но только Янцзы, пройдя по Великой Китайской равнине, сделала поистине благое дело: на ее пути родилось Чжунго — великое государство.

Соль воды

Деревушка Шата в Восточном Тибете, лежащая на высоте 3800 метров над уровнем моря, когда-то играла весьма важную роль в экономике этого края. Отсюда в сторону Поднебесной отправлялись караваны со стратегическим товаром — солью. Ее стали добывать в окрестностях Шата еще в эпоху Мин (XIV–XVII века). Точнее, добывали не соль, а черпали из колодцев соленую грунтовую воду, из которой соль выпаривали. Технология без изменений сохранилась до наших дней, хотя сегодня масштабы добычи уже отнюдь не промышленные. Ванны для выпаривания, представляющие собой вбитые в землю деревянные сваи, обложенные дранкой и обмазанные глиной, устроены на склонах стоящих по берегам Меконга гор. Эти загадочные сооружения придают пейзажу какой-то лунный характер.

Навстречу соляным обозам в Тибет из провинции Юньнань шли караваны с другим стратегическим товаром — чаем. Тибетцы не мыслят своего существования без этого напитка. Готовят они его своеобразно — добавляют в него соль и масло из молока яков. Эти мощные (до четырех метров в длину и двух метров в холке) горбатые быки, поросшие длинной черно-бурой шерстью, с длинными, почти метровыми, рогами — символ Тибета. На них перевозят грузы (в Тибете до недавнего времени почти не использовали колесные повозки), без их молока и шерсти выжить в высокогорье практически невозможно. Кроме того, на яках еще и пашут: почва по берегам Меконга не столь каменистая, и на ней выращивают ячмень.

Чем ближе к истокам Меконга, тем выше горы, разреженнее воздух, ниже температура. Редко-редко встретится семейство кочевника, в котором всегда главная — женщина, в глухих горных районах до сих пор сохранился матриархат. Путника здесь неизменно встречают с распростертыми объятиями.

Тибет — самая малонаселенная часть Китая: 1,6 человека на квадратный километр. Три четверти трехмиллионного населения автономного района сконцентрировано в южной его части. И только в начале ноября, после уборки урожая, многие тибетцы-южане отправляются на север и восток, к главным монастырям Тибета.

В расположенный почти у самых истоков Меконга восточнотибетский городок Юйшу (Джекундо), славящийся своими буддийскими монастырями и ступами, в эти дни стекаются до 20 000 пилигримов. Люди одеты по-праздничному — яркие стеганые шелковые халаты, длинные волосы мужчин заплетены в косы, а в женских прическах сверкают разноцветные бусины. Еще красочнее выглядят ламы в своих высоких шапках желтого либо красного цвета — в зависимости от принадлежности к той или иной школе тибетского буддизма. Город расцвечен хоругвями, шелковыми полотнищами с изображениями божеств и пестрыми гирляндами ритуальных флажков. В яркие цвета выкрашены храмовые здания, священные ступы сверкают белизной и позолотой. На фоне голых, с клочками бурой травы унылых гор и бурлящих свинцовых вод Дзачу это буйство красок особенно радует глаз.

Близ Юйшу русло реки раздваивается: здесь сливаются текущий с севера Дзакарчу и с северо-запада — Дзанакчу. Географы до сих пор не пришли к единому мнению, которую из рек считать Меконгом. Вмешиваться в этот спор, тем более неспециалисту, вряд ли следует, поэтому здесь мы и закончим наше путешествие по великой реке.

«Вокруг Света» 07-08 2010 г.